Возвращение Атома

В период с момента российской премьеры оперы Джона Адамса «Доктор Атом» на Крещенском фестивале в январе 2023-го будто бы уместилась целая новая жизнь, но все же я до сих пор помню, насколько мощное впечатление она произвела: «бомба» взорвалась тогда на сцене, а взрывная волна накрыла весь зал и окрестности (зрители через одного утирали слезы, музыкальная критика рассыпалась в похвалах — и не зря). Потому, даже несмотря на трудности декретного быта, невозможно было пропустить долгожданный повтор, которым открывался нынешний сезон «Новой оперы» (хоть театр какое-то время назад и обещал полноценную сценическую версию, пока прозвучало вновь концертное исполнение, однако мы не теряем надежды на постановку).

Да и сочинение как нельзя более соответствует духу времени: как раз в начале 2023-го вновь перевели стрелки на Часах Судного дня — до полуночи осталось всего 90 секунд, самое малое расстояние за всю историю часов; в том же году на экраны вышел байопик Кристофера Нолана «Оппенгеймер» (получивший семь премий «Оскар», в том числе за лучший фильм) — мрачное апокалиптическое кино. Осмысление угрозы глобальной ядерной катастрофы вновь на повестке дня, когда ж еще, если не сейчас, играть оперу об атомной бомбе — в назидание и предостережение.

Наверное, не все помнят, но этот проект задумывал и начинал еще прежний музыкальный руководитель «Новой оперы» Валентин Урюпин — как мощное антивоенное высказывание, однако в 2022-м вынужден был проститься сперва с театром, а потом и с Россией. Но исполнение, к счастью, состоялось — проект подхватил и довел до блестящей премьеры дирижер Федор Леднев, один из лучших в стране специалистов в области актуальной музыки (он же стоял за пультом и в этот раз).

Законченная в 2005-м году опера «Доктор Атом» Джона Адамса — одного из самых исполняемых современных композиторов, уже давно прозванного живым классиком — также посвящена «отцу атомной бомбы» Роберту Оппергеймеру и первому испытанию плутониевой бомбы летом 1945-го на полигоне Лос-Аламос в штате Нью-Мексико, собственно, там и происходит действие оперы в дни и часы, предшествующие взрыву. В основе либретто, написанном постоянным соавтором Адамса режиссером Питером Селларсом, — подлинные рассекреченные документы правительства США и мемуары участников тех событий. А также стихи Бодлера, Джона Донна (ария Оппенгеймера на его сонет «Batter my heart, three-person’d God» в духе барочных ламенто — поистине лирическая кульминация оперы) и даже фрагменты «Бхагавадгиты» (во время исполнения, кстати, задник был оформлен текстом на санскрите) — фраза из этого индуистского писания «Я стал Смертью, разрушителем миров» оказалась всемирно известной именно потому, что Оппенгеймер процитировал ее при виде ядерного гриба. Знаменитый ученый-атомщик в принципе был еще и полиглот, любитель поэзии, действительно читал стихи своим коллегам по «Манхэттенскому проекту». Которые тоже представлены в опере: физики, метеорологи, военные — они шутят о банках пива, рассуждают о диетах, волнуются о погоде (гроза мешает испытанию), ну и также буднично обсуждают, не сожжет ли «Штучка» атмосферу планеты, сколько городов нужно уничтожить, чтобы Япония капитулировала, заключают пари на то, какова в итоге будет мощность бомбы… Всё это причудливо переплетается в коллажном либретто: сухая, но притом душераздирающая документалистика — с интерпретацией личности Оппенгеймера в духе нового фаустианского мифа.

Такая же коллажность царит и в партитуре, витиевато скроенной и при этом парадоксальным образом прямолинейной. Хоть музыка Адамса и уходит корнями в минимализм, но «Доктора Атома» сложно приписать к какому-то одному стилю: диссонанс соседствует с мелодизмом, акустическое звучание с микшированием, все это приправлено многочисленными отсылками — барокко, спиричуэлс, Орф, Шнитке, «Гибель богов» Вагнера», а также звуковые эффекты (один из центральных — оркестровый обратный отсчет и ошеломляющий взрыв бомбы), и наконец, конкретная музыка: аудиозаписи звуков природы, детских криков и в самом финале — голоса японской женщины из Хиросимы, умоляющей о воде. Нужно отдать должное оркестру и хору театра, которые вновь высококлассно взяли эту небывалую высоту, — исполнение било в сердце, как в пресловутом «Священном сонете» Джона Донна! И так же, как прежде, завершилось стихийной минутой молчания.

И уже за скобками оперы, но стоит все-таки вспомнить, что после бомбардировки Японии на Оппенгеймера в полной мере навалилось осознание произошедшего. Он ушел из Манхэттенского проекта и примкнул к ученым, выступавшим против применения атомной бомбы, за что власти США обвинили физика в неблагонадежности, лишили допуска ко всем разработкам и отправили на пенсию, а он всю оставшуюся жизнь прожил с ощущением крови на руках.

А всем нынешним любителям войн и новых опасных военных «штучек» очень стоило бы послушать сочинение Адамса.