Ансамбль «Questa Musica» исполнил Реквием Моцарта

Пока все обсуждают византийские песнопения и взвинченные темпы в очередной версии моцартовского Реквиема от Курентзиса, я с благодарностью и восхищение вспоминаю еще одно недавнее исполнение этого сочинения, подаренное филармоническим слушателям ансамблем «Questa Musica» Филиппа Чижевского и дивным квартетом солистов.

Кстати, в одной только в Москве за последний месяц Реквием прозвучал четыре раза (на подходе пятый!), и примерно такая же ситуация в других особенно музыкальных городах мира. Потому, если совсем уж начистоту, порой хочется даже ввести временный мораторий на исполнение — лет на десять, чтобы сочинение «отлежалось», избавилось от шлейфа интерпретаций, где каждая новая стремится перещеголять прежние и «перевернуть представление…» Хотя при массе вариантов преобладают в целом два направления. Первое состоит в том, чтобы максимально приблизиться к первоисточнику, очистив его от явных интервенций: в 20-м веке было создано большое количество известных «реконструкций» — Бейера, Левина, Мондера… В данном контексте наиболее значителен вклад Леопольда Новака, сумевшего по рукописям тщательно отделить авторский текст Моцарта от завершающего дополнения и удостоенного за это Большой Моцартовской медали. Последователи второго напротив стремятся как можно дальше отойти от канона, придумать заново, досочинить — изначальная незавершенность дает определенный карт-бланш композиторам, потому кто только ни рвется в соавторы к Моцарту-Зюсмайру-Эйблеру.

И то, и другое порой доходит до крайности, так что исполнение сводится в основном к внешним эффектам. Прочтение же Филиппа Чижевского дорого тем, что между полярными направлениями умелый шеф «Questa Musica» нашел золотую середину. Не ставя во главу угла атрибутику, он добивается того, что выступления ансамбля в принципе всегда historically informed — неизменно в манере эпохи создания произведения. И в то же время при всей каноничности данный взгляд на Моцарта получился очень свежим — и в Реквиеме, и в предшествовавшем ему Пятом «Турецком» концерте для скрипки.

Конечно, моцартовский Реквием плохо переносит соседство с чем-либо еще и если уж сочетается, то скорее с другими образцами крупной формы в церковной музыке композитора, чем с юношеским концертом. С другой стороны, возможно, в том и суть программы — показать взаимодействие светского и церковного, контрасты раннего и позднего стиля композитора, все же филармонический абонемент посвящен венским классикам, так что имеет своей целью как можно более полно представить их творчество.

Тем более, Пятый концерт, несомненно, вершина, в которой Моцарт суммировал все свои достижения в этом жанре, — совершенно блестящий, где возвышенные страницы сочетаются и с грациозным лукавством, и с неистовством интермеццо в турецком стиле, давшем название всему произведению. Отдельным подарком стала личность солиста — скрипач Евгений Свиридов признанный специалист и без преувеличений звезда старинной музыки, абсолютно свободно себя чувствующий в манере эпохи, страны и композитора. Его выступление сочетало в себе искренность лирического излияния в исповедальном Адажио с чисто моцартовским остроумием и темпераментностью, виртуозность орнаментики — с прекрасной кантиленой, тем самым Singkunst — искусством пения на инструменте. Но главное, что исполнение получилось настолько своеобразным и живым, как будто концерт создавался «прямо здесь и сейчас».

То же свойство, как ни парадоксально, было присуще и Реквиему — заупокойная месса жила и дышала, сочетала каноничность и почтительность со свежестью, нюансами современного прочтения, и притом оказалась избавлена от пошлых перегибов: мощь без пафоса, хрустальность без сентиментальности, эмоциональность без взвода и истерики.

Особым достоинством исполнения стал выдающийся квартет солистов: сопрано Кристина Мхитарян, тенор Богдан Волков, бас Олег Цыбулько и контратенор Василий Хорошев, которому была отдана альтовая партия, что становится уже общим местом в концертной практике. От навязчивой оперности все четверо постарались уйти, предложив вместо этого практически инструментальную тщательность и изящество звучания вокальных партий, но притом сохранив выразительность, вдохновение и незаштампованную искренность. Они наполнили Реквием невероятной эмоциональной теплотой и утешительностью, напомнив, что произведение повествует не столько о конечности и смерти, сколько об изменении и жизни вечной.