Не так-то просто поставить комическую оперу, чтобы всем действительно было смешно — без плоских шуточек и устаревших гэгов. Да и честно говоря, кого сейчас особо развеселит фабула «Дуэньи» Шеридана — в псевдоиспанском духе с типичными для «комедии ошибок» переодеваниями и недоразумениями. Русскому зрителю она больше известна, пожалуй, благодаря телефильму с Евгением Леоновым, Татьяной Васильевой и запоминающимися мелодиями Хренникова. Этот же сюжет лег в основу оперы Прокофьева «Обручение в монастыре» — не самой известной и написанной в не самое веселое время (работа была окончена в 1940-м году). Впрочем, для Сергея Сергеевича тот период оказался вполне счастливым — композитор встретил новую любовь, переводчицу Миру Мендельсон (она же выступила соавтором либретто). Потому неслучайно, что искристая партитура «Обручения» сочетает лукавый прокофьевский юмор с трогательной лирикой.
И хоть наиболее жизнерадостная опера Прокофьева исполняется относительно редко по сравнению с прочими, несчастливой ее судьбу тоже не назовешь: в Петербурге она практически не сходила с подмостков Кировского, ныне Мариинского театра, выдержав три постановки, в Москве идет в театре Станиславского, неоднократно ставилась за рубежом — в частности, в Берлинской государственной опере впервые прозвучала в 1958-м году. И вот теперь вновь вернулась в Штаатсопер в рамках Пасхального фестиваля нынешнего года. Дирижер Даниэль Баренбойм, основатель знаменитого феста, предложил данное название одному из любимейших своих режиссеров — Дмитрию Чернякову, так что «Обручение в монастыре» стало уже шестой их совместной работой.
Интригующим было само ожидание того, как этот мастер пронзительной драмы, который в принципе, кажется, не верит в хэппи-энды, сможет дебютировать в комическом жанре. И режиссер, как водится, умудрился оправдать ожидания как своих поклонников, так и ненавистников. Последние привычно заворчали, что «Черняков опять извратил классику» — сюжет действительно претерпел радикальные изменения, вернее, был помещен в принципиально новое обрамление, но «оскорбить» и «разочаровать» этим можно только совсем уж безнадежных ретроградов. Ведь итогом стал умный, в меру провокационный, сатирический и притом яркий, праздничный, по-настоящему веселый спектакль!
Его герои — пациенты «Общества помощи зависимым от оперы» (каждому режиссер дал новую внесценическую биографию), среди которых микробиолог, уже тридцать лет проводящий каждый вечер в оперном театре (Штефан Рюгамер — он же Дон Жером), безответно влюбленная в Йонаса Кауфмана поклонница (Аида Гарифуллина — Луиза), оперный блогер, выступающий с лекциями и позиционирующий себя как ценителя, обладающего тонким вкусом (Горан Юрич — Мендоза), неудавшаяся певица (Анна Горячева — Клара), портье — певец-самоучка, считающий, что обладает выдающимся баритоном (Андрей Жилиховский — Фердинанд), знаменитая примадонна, переживающая закат своей карьеры (Виолета Урмана — Дуэнья), и ее юный фанат, копирующий даже жесты и интонацию (Богдан Волков — Антонио), а также оперный критик с 25-летним стажем, страдающий от разочарования и эмоционального выгорания (Лаури Вазар — Карлос). Знакомые типажи, не правда ли? Причем, если некоторые образы вышли собирательными, то иные манерой поведения и даже одеждой напоминали вполне конкретных, знакомых многим персонажей (впрочем, пародия вышла совершенно беззлобная).
Встретилась эта компания, естественно, не в Севилье 18-го века, а вполне современном помещении, напоминающем какую-то подсобку Штаатсопер, где хранятся старые кресла из зрительного зала, — оно и является бессменной декорацией спектакля. Создание подобного замкнутого пространства, кстати, характерно для режиссерской лексики Чернякова (он сам же всегда выступает в качестве сценографа). Здесь данный прием также приходится к месту: «пациенты» должны постоянно взаимодействовать друг с другом, чтобы избавиться от зависимости, работать в команде (тем более опера-то ансамблевая), а вот покинуть запертую комнату до окончания тренинга не могут — потому практически весь спектакль восемь героев одновременно находятся на сцене. Девятый же — их коуч, модерирующий тренинг. В данной роли блестяще выступил Максим Пастер, которому были отданы вокальные партии второстепенных персонажей, в основном слуг. Он заставляет своих подопечных смотреть мотивирующие видеоролики излечившихся от пагубного пристрастия, заниматься дыхательной гимнастикой Стрельниковой, прослушивать хоры из «Обручения в монастыре» (их исполняет за сценой коллектив Штаатсопер)…
Но основа терапии — иммерсивный театр, участие в импровизированном представлении оперы Прокофьева (создание «спектакля в спектакле» также излюбленный прием режиссера). И естественно, процесс выходит из-под контроля модератора, пациенты всё глубже погружаются в образы и переживания своих персонажей, грани между сюжетом «Обручения», ролевой игрой и жизнью стираются настолько, что порой действительно возникает ощущение, будто актеры импровизируют!
Пересказывать все восхитительные коллизии действия было бы жестоко и несправедливо по отношению к тем, кто еще только собирается посмотреть постановку (благо, ожидается новый блок показов в декабре 2019-го, будут повторы на канале Mezzo, да и в интернете уже гуляет запись). Но оторваться от спектакля точно невозможно! Буквально боишься даже моргнуть, чтобы не пропустить ни одну деталь, так что внимание постоянно приковано к сцене. Достигается это в том числе благодаря грандиозной проработанности каждой роли: в команде Чернякова как всегда собраны не просто великолепные певцы, но также выдающиеся артисты, перед которыми режиссер поставил амбициозную и вдвойне непростую задачу — сыграть людей, которые играют персонажей прокофьевской оперы. И делают они это с небывалой самоотдачей и бесшабашностью! Виолета Урмана и Штефан Рюгамер при этом демонстрируют недюжинный комический талант, а две лирические пары влюбленных показывают зарождение и развитие чувств так правдоподобно, естественно и трогательно, что слезы наворачиваются.
Самое занятное, что весь этот метасюжет, хоть и придуманный Черняковым, вдруг обнаруживает невероятную внутреннюю связь с миром очаровательной, остроумной музыки Прокофьева. А ключевая идея, возможно, вдохновит каждого оперомана поискать себя в перечне персонажей, взглянуть со стороны и поразмыслить — вдруг театральный «детокс» и правда не помешает. Хотя решение финального хора спектакля (это отдельный восторг и сюрприз «на десерт»!) намекает, что не всем суждено излечиться и избавиться от пут условностей и стереотипов…
Публикации об искусстве и музыке
