«Академическое искусство это абсолют»
Имя его известно как в зарубежных столицах, так и в самых отдаленных уголках России — везде, где слушают и любят органную музыку. Причем, рассуждая о творчестве Константина Волостнова, кто-то отметит прежде всего его триумфальные конкурсные достижения (а он лауреат конкурса имени Гедике, международных конкурсов в Шрамберге и Сент-Олбансе), кто-то скажет о его блестящей школе и собственной преподавательской деятельности, а может, вспомнит о виртуозности и выдающихся интерпретациях Баха. Но всё же безусловно одно — это его бесконечная любовь и преданность Музыке.
Первого ноября [2013 года] в московском Петровском Путевом дворце состоялся концерт Константина Волостнова, посвященный настоящим шедеврам органной музыки разных эпох и композиторов от Баха и Пёрселла до Франка и Видора. Перед началом выступления Константин любезно согласился ответить на несколько вопросов.
Прежде всего я хотела бы поблагодарить Вас за готовность побеседовать, и тем более непосредственно перед концертом, потому что не каждый музыкант соглашается на это по причине нервного напряжение из-за предстоящего выступления… А как лично Вы справляетесь с предконцертным волнением, или это уже пройденный этап?
Нет, конечно, — волнение есть всегда, просто имеет разный характер. Когда ты студент или школьник — это одно, а когда концертирующий музыкант — это все-таки другое. Например, волнение присутствует, когда люди идут на свидание, также и здесь — какое-то воодушевление, трепет перед встречей с гостями концерта, что, в общем-то, очень созидательно.
География Ваших выступлений невероятно широка, и насколько я знаю, за один лишь прошедший сезон Вы дали более сорока концертов в России и за рубежом. Есть ли разница в восприятии органной музыки в разных странах?
В России, конечно, есть очень серьезное отличие по сравнению с европейскими странами, например, с Германией, Францией, Италией… Ведь у нас орган не является частью церковной службы, отсутствует в обиходе православной церкви. Поэтому для широкой аудитории это не такой привычный инструмент, но с другой стороны, он и не воспринимается как нечто сугубо техническое, сопровождающее и обыденное, а в первую очередь является концертным инструментом.
При составлении программ Вы учитываете эти особенности публики в отдельных странах, городах или даже конкретных залах? И в принципе готовится ли множество совершенно разных, неповторяющихся программ или для всех них характерно нечто общее?
Вы знаете, каждый концерт — это отдельная программа, каждый готовится из расчета акустических возможностей помещения (что для органа особенно важно!) С другой стороны, на подготовку программы влияет само место: одно дело филармонические концерты или консерваторские, другое — концерты в тех местах, где это, так скажем, не является профильной деятельностью, куда может прийти публика, решившая вообще впервые посетить концерт органной или в принципе классической музыки.
То есть в России формируется культура прослушивания органной музыки?
Не только органной, да и в целом академической. У нас эта культура не то чтобы формируется — она у нас всегда была, просто в тот или иной момент складывались разные обстоятельства, помогающие либо мешающие процессу развития и распространения академического музыкального искусства. Допустим, на стыке времен, когда перестал существовать Советский Союз и пришли новые ориентиры для страны и для людей, — это сказывалось на развитии культуры и интереса к ней. Удивительно еще то, что в тот момент, когда общие условия, казалось бы, должны были мешать, — наоборот появлялась какая-то непосредственность, свежесть восприятия и естественность культурного процесса. А сегодня поддержка культурным проектам гораздо больше, но нельзя сказать, что у людей есть стремление не просто получать удовольствие, приходя куда-то вечером, а еще что-то выносить из этого, развивать и обогащать свой внутренний мир. Сегодня это почему-то менее распространено.
Публика не всегда воспринимает прослушивание академической музыки еще и как некую «работу» — прежде всего духовную?
Вы знаете, редко воспринимают прослушивание музыки как работу, все-таки основная цель, конечно, это наслаждение прекрасным, которое заложено в искусстве. Но здесь важно еще говорить о том, как подается образ и мысль. Это могут быть примитивные приемы, а могут быть очень изощренные высокоинтеллектуальные конструкции, которые доступны не всем. Хотя в интуитивном плане плюс академического искусства в том, что это абсолют, который так или иначе станет доступным, — нужно просто повернуться к нему, открыть уши и сердце.
А что прозвучит в сегодняшнем концерте?
Когда мы делали этот цикл и продумывали программный план, то ставили задачи познакомить публику с абсолютно разными направлениями в органной музыке. В основном это орган в ансамбле — с хором или каким-то из инструментов. Например, 3-го декабря будет замечательный концерт с аккордеоном, а это очень редкое сочетание. И программы во многом учитывают ансамблевость, при этом мы также стараемся, чтобы они были интересны как широкой публике, так и людям, которые в некоторой степени искушены. И поэтому фигурируют разные сочинения, разные имена, очень часто или наоборот редко звучащие. Но сегодня будет программа, практически полностью построенная из так называемых органных бисов, — самые известные и хрестоматийные пьесы.
Вы включаете в репертуар сочинения современных композиторов, и какие в принципе тенденции характерны для современной органной музыки?
Тенденции очень интересные и разновекторные от экспериментаторства и поиска до неоклассических задач, которые сочинитель ставит перед собой. Орган очень непростой инструмент для освоения композиторами. Хороший органист не всегда является хорошим композитором, поскольку оказывается под неким гнетом чисто органных формул, но с другой стороны, если композитор не знает, как функционирует инструмент, то он часто пытается его использовать не в органном духе, что приводит к неисполнимости сочинения. Но есть множество прекрасных авторов, работающих в разных направлениях. Среди русских композиторов я с удовольствием бы назвал такие имена, как Ирина Дубкова, Арман Гущян, Кузьма Бодров.
Орган во всех смыслах довольно сложный инструмент, в том числе в плане гастролирования. Если не ошибаюсь, залов с органов в России около пятидесяти… А какого качества инструменты? Можно ли их сравнивать с зарубежными, например, со знаменитыми немецкими?
Сложно сказать, где лучше: в Германии, Англии или России. Зависит от конкретного места. Все-таки у нас за последнее время появилось довольно много новых инструментов. Но в силу того, что орган не обиходный инструмент в нашей стране, не приходится говорить о каком-то сверхколичестве. При том, что сегодня больше пятидесяти процентов инструментов — это органы, построенные в советское время с учетом требований и вкусов, которые тогда главенствовали в Европе, а это в первую очередь качество и эстетика звучания. Знаете, были определенные тенденции построения органов в барочном духе, и они отличались агрессивным звучанием. Многие из подобного рода органов в Европе уже заменены на менее радикальные. Сегодня, когда появилось гораздо больше материалов по органостроению эпохи барокко, поняли, что это было преувеличением и перегибом строить такие органы, но мы вот в России по сей день на них играем.
Помимо исполнительства Вы также ведете активную преподавательскую и общественную деятельность — это и работа в Московской консерватории, и участие в работе различных конкурсов, в частности Первого Всероссийского конкурса органистов и старейшего органного конкурса в Сент-Олбанс. Какое же направление стало ближе, после того как Вы открыли для себя еще и эти сферы?
Я, в общем-то, не совсем открывал новые сферы для себя. Будучи победителем некоторых конкурсов, я сейчас связан с ними в качестве представителя или организатора. Из Сент-Олбанс мне просто поступило предложение стать так называемым Послом этого конкурса в России. А если говорить о конкурсе Гедике, которым я занимаюсь, это конкурс, учрежденный Московской консерваторией, носит имя основоположника московской органной школы Александра Фёдоровича Гедике, и естественно, такое замечательное начинание должно развиваться, жить и процветать, поэтому я считаю, что это в каком-то смысле мой долг.
Но все-таки исполнительская деятельность на первом месте?
Конечно.
И возвращаясь к Сент-Олбанс, Вы же единственный российский исполнитель, одержавший там победу. Какие факторы оказались ключевыми, что позволило Вам достичь этого результата, может быть, Ваша школа?
Да, я должен сказать, что мне повезло с моими учителями. Пожалуй, это и позволило победить. То, что Бог мне дал какие-то природные качества тоже должно было сыграть свою роль, но всё это было бы немыслимо без моих учителей. А это и Алексей Шмитов, и Мария Поташникова, у которой я начал заниматься на органе, и профессор Гуреева, и, конечно же, профессор Ломанн в Штутгарте, где я буквально недавно получил — первым среди органистов в истории этой школы! — диплом с отличием. Так что образование это самое главное, плюс некий концертный опыт. Какими бы ни были талант и природа, есть некоторые вещи, которые в 18 или даже в 20 лет недоступны, — это вопросы мировоззрения, философского внутреннего миропознания, проделанной работы и пройденных моментов, какого-то жизненного опыта в целом. И когда ты играешь, допустим, сонату Брамса на рояле или крупные сочинения Листа на органе, большие прелюдии и фуги Баха, то есть такие особенности в интерпретации, такие приемы подачи этой музыки, которые приходят только с годами. Что делает полноценным вот это художественное произведение, когда образ завершен и наполнен.
Какие у Вас планы на предстоящий сезон? Готовите что-то особенное для публики?
О новом и особенном часто спрашивают, но понимаете, что особенного может быть в любви? Ее наличие само по себе исчерпывающе, как и наличие музыки. Если в программе есть произведения Баха, Франка или Мендельсона, то больше ничего не требуется. Только сыграть качественно эту музыку. Это любовь, это жизнь, образ мышления, стремления. Мы ведь не просто так становимся профессионалами — когда люди посвящают жизнь каким-то удивительным редким вещам, это неспроста. А если говорить о программах — здесь я очень рад, например, что 30 ноября в Музее Глинки откроется традиционный цикл «Бах. Органная музыка» — пять концертов только баховского творчества. Также будет продолжаться сезон в Петровском Путевом дворце, будет несколько концертов в Доме музыки, которые мы делали, больше ориентируясь на детскую аудиторию, но и взрослые очень любят туда ходить. Будет уже третий международный фестиваль «Орган плюс в Царицыно» — это мое детище, которое я намерен продвигать и развивать. И везде будет звучать замечательная музыка.
Публикации об искусстве и музыке
Парк древнерусского периода: премьера «Садко» Чернякова в Большом театре
