Четвертый фестиваль «Таланты Содружества»

После прошлогоднего Третьего фестиваля «Таланты Содружества» имени Фуата Мансурова, состоявшегося с чрезвычайной помпезностью в Светлановском зале ММДМ и завершившегося почти в полночь, весь сезон сохранялась некая интрига — каким же образом и в каком виде должен быть представлен Четвертый фестиваль, чтобы он мог превзойти ту пышность и эффектность? Но пустым оказался этот вопрос, и не было нужды никого превосходить, тем более самих себя, так что фестиваль просто вернулся к своим истокам, туда, где он начинался — в Атриум Государственного музея Пушкина. Который, быть может, не столь масштабен, как Дом музыки, но в котором для звука на удивление больше простора, чем в зале-полуторатысячнике.

И можно через стеклянный потолок любоваться закатным небом с облаками в золотой дымке под музыку Бетховена и Листа. Это, наверное, как раз одно из чудеснейших воспоминаний о том вечере: сперва вторая и третья части Пятого фортепианного концерта Бетховена в исполнении украинской пианистки Елены Дмитриевой (она замечательно подчеркнула привычные бетховенские контрасты — нежное, медитативное адажио и величественное рондо), а затем сразу выступление московской пианистки Ларисы Бунаковой с необыкновенным Первым концертом Листа. Конечно, в нашем двадцать первом веке он, вероятно, уже не кажется чем-то из ряда вон выходящим, но для 19-го столетия великая листовская фортепианная философия была прорывом — воплощение идеи равнозначности оркестра и солиста, использование всех регистров, всех возможностей инструмента, разнообразных оттенков и звуковых эффектов… И дело еще в том, что два эти концерта (кстати, оба в ми-бемоль мажоре) органично связаны между собой: Ференц в своей работе вдохновлялся образами бетховенского «Императора», так что услышать их в программе одно за другим это большой подарок!

Но конечно, со всем этим не забыла я о выступлении еще одной пианистки, красавицы-петербурженки Зарины Шиманской, открывавшей фестиваль первой частью Первого концерта Чайковского. И хотя это произведение только недавно звучало во время выступления Юношеского симфонического оркестра в Центре Слободкина (тогда его представлял хорватский пианист Петар Класан), вовсе не грех было повторить вновь, поскольку если Петар, например, в своей интерпретации будто осмысливал это аллегро как нечто новое для себя, неизведанное, то Зарина выстраивала его совершенно по-иному, с какой-то глубокой сосредоточенностью и мудростью. И в конечном итоге обе исполнительские версии, думается, были по-своему интересны публике.

Если первое отделение фестиваля, как вы понимаете, являло собой царство пианизма, то второе было преимущественно посвящено скрипичной музыке. Арутюн Пилоян (Армения) и Ахмед Наврузов (Азербайджан) избрали для своих выступлений известнейшие, программные произведения, соответственно, Фантазию Венявского на темы «Фауста» и первую часть скрипичного концерта Мендельсона. В 19 веке многие виртуозы баловались тем, что сочиняли парафразы на популярные оперные мелодии, и Генрик Венявский тут не был исключением: в своей фантазии для скрипки он развил знаменитые темы оперы Гуно — арию Фауста под окнами Маргариты, дьявольские куплеты Мефистофеля и шикарный вальс, венчающий композицию, что требует от исполнителя всей возможной искусности, которую Арутюн с лихвой продемонстрировал. Мендельсон же отдавал предпочтение фортепиано, и его скрипичное наследие в принципе невелико, зато он сумел создать одно из прекраснейших произведений для данного инструмента, что у Ахмеда прозвучало, быть может, не так технично, как Фантазия Венявского у его коллеги, зато чрезвычайно страстно и взволнованно.

Оказалась в этой мужской компании и одна девушка-скрипачка — Галия Жарова. Или, может, правильнее сказать — кюйши, поскольку именно так в Казахстане именуют исполнителей традиционных инструментальных пьес под названием «кюй». Правда, обычно их играют на домбре или комузе, а у Галии инструмент более академический, и «Кюй» она исполняла симфонический, авторский, написанный композитором Мансуром Сагатовым, но сути дела это, по большому счету, не меняет.

К слову, вышло весьма концептуально: ведь Фуат Мансуров работал и с казахскими, и с татарскими оркестрами, был народным артистом обеих республик, что нашло своеобразное отражение в программе Четвертого фестиваля его имени — как я сказала, было исполнено сочинение казахского композитора Мансура Сагатова, а также прозвучали фрагменты произведений знаменитого татарского композитора Шамиля Шарифуллина — танец ногайцев-юртовцев из сюиты «Татарские танцы» и «Сцена у дороги» из балета «Юсуф и Зулейха». Эта национальная классика, вероятно, не совсем привычна для московских слушателей, но она определенно нашла отклик в их сердцах.

Рассказ о своих фаворитах, как вы понимаете, я оставила напоследок. Самая юная участница — кларнетистка Александра Вощикова из Казани была восхитительна, без всяких скидок и поблажек. И дело вовсе не в возрасте, а в мастерстве, с которым она сделала транскрипцию «Шехеразады» Римского-Корсакова. А еще в ее честном и чистом удовольствии не от себя на сцене, а от музыки — качество, за которое я также сильно полюбила выступавшего в финальной части концерта сербского аккордеониста Николу Джорика. Оркестранты и некоторые зрители, правда, недоумевали, почему же его представляют как аккордеониста, если играет он на баяне. С нашей, русской точки зрения это действительно так, но формально говоря (да и в соответствии со сложившейся в Европе практикой) его инструмент все равно называется аккордеоном — только кнопочным хроматическим, подвидом которого является баян. Хотя не термины тут имеют значение, а то, что переложение ре-минорного концерта Баха для клавира с оркестром в его руках обрело некий необычный, будто бы органный призвук — никогда бы не подумала, что барочную музыку так можно исполнять на аккордеоне! Кажется, этот инструмент всерьез недооценен. Хотя, с другой стороны, не всякий в состоянии играть, как Никола.

А у публики, меж тем, тоже был свой любимец, заявленный на афише как специальный гость, которого все с трепетом ждали — легендарный Зураб Соткилава. В 2014-м году Зураб Лаврентьевич уже участвовал в качестве guest star во Втором фестивале имени Мансурова, тогда он просто спел несколько неаполитанских песен под рояль, а в нынешний раз выступил уже с оркестром, исполнив со своей студенткой Александрой Сенниковой дуэт из сарсуэлы «Дикий кот» Пенеллы и «На качелях» Денца, а также сольно «Мне не забыть тебя» Эрнесто Куртиса. В таком же репертуаре (и кстати, с тем же дирижером — Василием Валитовым) я слушала Зураба Лаврентьевича в БЗК в конце января, и тогда было абсолютное ощущение, словно у него открылось «второе вокальное дыхание» — настолько исключительно все звучало, на сей же раз этого «ах!» не случилось, впрочем, зрители все равно принимали его с величайшим восторгом, и их, естественно, можно понять!

И было бы чрезвычайно несправедливо, упомянув всех солистов, не сказать об оркестре и замечательных дирижерах, а их, как и на прошлом фестивале, было двое — вместе с Василием Валитовым концертную программу вновь разделила прекрасная Анна Гулишамбарова. С ней, к слову, связан интересный эпизод, который на самом концерте я не заметила, но обнаружила во время обработки фотографий — оказывается, во время исполнения произведений Шарифуллина Анна потеряла одну из своих серег, вот с такой самоотдачей, с таким неистовством она дирижировала. А Василий Валитов в принципе вынес на руках (в данном случае не только в переносном смысле) этот грандиозный музыкальный марафон, поскольку порой, мне кажется, легче исполнить симфонию, чем такое количество разрозненных номеров, а ему, тем не менее, всякий раз удается создать из них спаянное и цельное музыкальное действо. Более того, у него получилось объединить вокруг фестиваля огромное количество людей — не только коллег Мансурова, Полпредство Татарстана, спонсоров оркестра, но и всех неравнодушных ценителей и почитателей, причем из самых разных городов и стран… Каждый год почти во всех анонсах и рецензиях о «Талантах Содружества» повторяется протокольная фраза, что «в основу фестиваля легла географическая широта творческих связей Фуата Мансурова». Мне она не слишком нравится, но должна признать: способность устанавливать творческие связи и расширять их, в том числе географически, это умение, вернее, чудесный талант, который Василий определенно перенял у своего учителя и которым может гордиться.