Шесть часов в полете, еще шесть на авто до паромной переправы, а там уже и вот она — волшебная синяя гладь, настолько яркая, будто бы бегунок «saturation» выкрутили на максимум — аж больно глазам! И сразу становится неважно, что еще стоять нехилую очередь на паром через Ольхонские ворота — узкий пролив между материком и островом Ольхон. А потом еще час трястись по бездорожью до поселка Хужир, так называемой островной «столицы». Значение имеет только одно: ты уже добралась, уже здесь: между вечным небом и вечной водой.
Ольхон и Малое море (полоса воды между островом и западным побережьем, всю остальную акваторию неофициально обозначают как Большое море), собственно, и есть сердце и душа Байкала, самый притягательный и живописный его уголок с мягким климатом и практически всегда солнечной погодой (300 ясных дней в году!) из-за уникального расположения. Правда, у такого преимущества существует обратная сторона — необычайная популярность локации и толпы туристов. Хотя даже несмотря на это, всегда можно найти здесь покой с уединением.
Мой Байкал — дюны, диковинные деревья и духи… В этом магическом месте даже не надо быть шаманистом, чтобы поверить, будто каждая скала, ручей или дерево есть обиталище сверхъестественного. Здесь рассыпается каскадом небесная иллюминация над священной для бурятов скалой Шаманка на мысе Бурхан. А на ее беломраморном теле застыл нерукотворный дракон, увидеть которого можно только с акватории, — он сидит на задних лапах и смотрит в сторону Приморского хребта. Одна из древнейших байкальских легенд это как раз предание об огнедышащем божестве в облике сказочного дракона, который обитает глубоко в водах озера и управляет всем живым на его берегах. Якобы со временем люди стали забывать о своем божестве — и тогда дракон в гневе сотряс земную твердь, и воды Байкала затопили все вокруг, погубив неблагодарные народы. Наверное, таким образом сохранилось в местной памяти страшное землетрясение 1862 года, когда под воду ушли сотни километров суши с бурятскими поселками, а на их месте образовался залив Провал.
Там же, на мысе Бурхан стоят тринадцать столбов сэргэ — один из самых популярных видов Ольхона. Дословно с бурятского сэргэ переводится как «коновязь», так что когда-то столбы служили в том числе по прямому назначению, но теперь это священный символ «древа жизни», корнями прорастающего в нижних мирах, а ветвями достигающего небес, где живут нойоны. Шаманские предания гласят, что в незапамятные времена тринадцать нойонов спустились с небес, чтобы вершить справедливость на земле, и поселились в разных местах планеты, а самый могущественный — Хан Хутэ-баабай живёт как раз в пещере скалы Шаманка.
Но, видно, чем-то жители Ольхона или пришлые прогневали духов Байкала — совсем недавно, в начале марта, один из 13 священных сэргэ обрушился, сгнив у основания. Теперь местные шаманы говорят, что столбы изначально были неправильно установлены и в неверной форме, потому скоро их будут переносить! Так что, видно, недолго осталось знаменитому открыточному пейзажу.
Еще одно священное место острова, связанное с образом дракона, — мыс Хобой в северной оконечности Ольхона, примерно в полутора часах езды от поселка Хужир и Шаманки. По легенде над Байкалом пролетал дракон и обронил зуб, который стал остроконечным мысом: с бурятского его название так и переводится — «клык». А неподалеку раскинулся еще один мыс — Шунтэ, оканчивающийся двумя скалами и похожий на женщину в родах. По словам местных, сюда совершают целые паломничества бездетные пары, и после этого у них наконец появляется долгожданное потомство: если пойти на левую скалу — родится мальчик, на правую — девочка (в момент своего пребывания на Ольхоне я о детях даже не задумывалась, но задним числом припоминаю, что действительно ведь взобралась на левую скалу ради более живописных видов!)
Если же отправиться на водную прогулку (теплоходы и катера регулярно ходят от Хужира), то можно дойти до западного берега Байкала, где проходит Приморский хребет, в местность Сурхайтэ — к носящему такое же название священному источнику великого шамана Ольхона. Источники всегда считались особо почитаемым местом у прибайкальских бурят, но этот особенный — на выходе из земли он разделяется надвое: на мужской (левый) и женский (правый) потоки, причем на удивление даже вкус воды, текущей по расходящимся желобам, оказался разным! А кругом колышутся на ветру разноцветные ленточки «залаа» — считается, что когда ветер развевает ленту того, кто ее повесил, его мольбы посылаются к небесам. Сурхайтэ-нур это еще и озеро в той же местности, отделенное от Байкала тонкой галечной косой, где растут редкие эндемики и курильский чай, отвары и настои которого широко используются восточными народами. Кстати, буквально в паре сотен метров прямо на берегу гостей встречает самовар! И располагается лучшая на Байкале позная (где подают такие местные пельмешки в форме юрты), которую держит бурятская семья и готовит позы по старинному рецепту, также самостоятельно выращивая скот на мясо. Могу ответственно подтвердить, что этот суровый бурятский стрит-фуд действительно оказался лучшим сочетанием теста-бульона-мяса, которое мне доводилось пробовать — даже настоящие грузинские хинкали только на втором месте.
Но вновь возвращаясь к духовному. Во время той же прогулки катера всегда заходят также на остров Огой, который представляет собой в некотором смысле идиллическую картину: тут тебе и буддийская Ступа Просветления, и шаманские ленты, и толпа христиан, которые дисциплинированно обходят Ступу по кругу (босые, с молитвенно поднятыми ладонями!) вместе с буддистами, повязывают ленты на деревья и строят обоо, пирамидки из камней, вместе с шаманистами, и не испытывают никакого когнитивного диссонанса.
Чуть поскреби среднестатистического православного — и найдешь всё то же мифологическое сознание.Я, кстати, без осуждения, и в отношении к мифу разделяю позиции Лосева, Юнга и Кембелла. Такие парадоксы вообще не редкость: сделал же знаменитый бурятский художник и скульптор Даши Намдаков (буддист по вероисповеданию) барельефы в храме ВС РФ — пожалуй, лучшая часть этой странной цитадели, но явно не лучшая работа Намдакова. Зато вот на Ольхоне стоит «Хранитель Байкала» его авторства — очень нетривиальная впечатляющая скульптура, идеально вписывающаяся в ландшафт! И всего за несколько лет вокруг нее тоже сложилась устойчивая традиция — залезать в «дупло» данного бронзового древа, ударить в колокол и произнести свою просьбу к духам. Вообще все эти байкальские ритуалы — что древние, что новоизобретенные — чрезвычайно обаятельны, так что даже мне впервые захотелось поучаствовать: и в дупло, и вокруг Ступы, и ленточки повязать, и пирамидку из камней построить…
Также впервые в жизни именно здесь я: посидела на коне (ездой это вряд ли можно назвать); видела живую корову, много коров, которые тут гуляют, как кошки, сами по себе (и черепа мертвых коров, но для бурятов это нормально); пила молочный самогон (тоже бурятская тема); ела походную уху, сваренную на костре; каталась на УАЗике по бездорожью (и таким образом узнала, что дорог на Ольхоне, оказывается, нет и пока не предвидится). И вот с одной стороны, здесь вся эта «заповедная Россия», а с другой — цивилизация постепенно наступает и уже вторгается в зачарованный мир всякими гостевыми домами, гонками на квадроциклах, видовыми кофейнями и саунами всего в ста метрах от Байкала… И вроде бы понятно, что второе тоже порой необходимо и даже неизбежно как естественная часть развития локального туризма, но как при этом и сберечь хрупкую природу, и сохранить дух сокровенного места — пока загадка…
