Юденплатц
Почти во всех европейских странах есть Те Самые Места… Знаки памяти, знаки скорби, мемориалы и музеи, в столицах и маленьких селениях — потому что целую часть света 80 лет назад накрыла своим черным крылом Катастрофа. А все страны тогда, по меткому выражению Хаима Вейцмана, разделились на две группы: те, кто хотел изгнать евреев, и те, кто не хотел их принимать.
В Вене евреи жили еще с 12 века, и надо сказать, во все времена жизнь у них была несладкая. Правда, самое первое гетто находилось прямо под боком у Хофбурга, и императорская власть даже защищала евреев от церкви и народа — ведь те чеканили монеты для двора. Позже центром общины стала площадь Шульхоф, которая вскоре (и навсегда) получила название Еврейской — Юденплатц. Однако в 1420 году всех иудеев, кто отказался принять крещение, изгнали из города, а самых непокорных прилюдно сожгли.
Время шло, постепенно они вернулись — они всегда возвращались (но и гонения не заканчивались никогда). Возникло новое гетто в нынешнем районе Леопольдштадт. Это фактически остров между каналом и Дунаем, который из-за многочисленного еврейского населения даже прозвали «Остров мацы». Но так было лишь до середины прошлого столетия.
С 9 на 10 ноября 1938 года по Германии, Австрии и Судетам прокатилась волна погромов — мостовые были усыпаны осколками витрин принадлежавших евреям магазинов, домов и синагог, потому это событие вошло в историю как Хрустальная ночь и ознаменовало начало Холокоста. В Вене сожгли сорок синагог, а восемь тысяч евреев были отправлены в концлагеря. Кстати, жгли, насиловали и убивали не только нацисты, а простые венцы, которые радовались и грабили бывших соседей. В лучшем случае просто отворачивались. Впоследствии их потомки, президент Австрии, представители Католической церкви публично каялись и разделяли вину за преступления предков. А в центре Юденплатц появился необычный памятник…
Эту древнюю маленькую площадь, будто стиснутую окружающими домами, не так-то просто найти: я долго бродила вокруг да около, пока не догадалась свернуть от Ам Хоф в узкий проулок — и вышла прямиком к серому бетонному кубу, очень контрастирующему с барочными зданиями вокруг. Называется памятник «Безымянная библиотека»: у ее дверей нет ручек, а тысячи книг, символизирующие жертв, повернуты корешками внутрь — мы никогда не узнаем их названий и содержания. По периметру лишь высечены названия лагерей, где уничтожали австрийских евреев, — по примерным подсчетам 65 тысяч человек.
…Они вернулись — они всегда возвращались. В нескольких кварталах от Юденплатц действует единственная уцелевшая после Хрустальной ночь синагога Stadttempel, мальчишки в кипах рыбачат на набережной канала, а Леопольдштадт вновь превратился в еврейский район. Там же селятся турецкие и балканские иммигранты — это снова своего рода гетто, только теперь оно считается модным и колоритным. Погромов нет — человеческая жизнь стала чуть дороже, люди стали чуть более терпимыми и гуманными… И все равно мелькает мысль — не угадаешь, когда мир вновь в один момент слетит с катушек, и твой сосед окажется твоим палачом.
Центральное кладбище
Только сходу не пугайтесь, но одно из любимейших моих мест для прогулок в Вене это Центральное кладбище. Всем рекомендую, без шуток. Хотя однажды вышло, конечно, забавно… В один из своих визитов в город я, только прилетев, отправилась сразу на кладбище — ну, а чего такого, рядом с аэропортом же, минут 15 на авто (это оно только называется Центральным, а расположено на самой что ни на есть окраине, в Зиммеринге). Приехала, значит, в гости к любимым композиторам — в их посмертную общагу, гуляю среди надгробий, а в это время мне названивают родные и друзья с традиционными вопросами «ну, как долетела, где сейчас?» Что я могла, кроме как честно ответить — «всё отлично, на кладбище». Прям почувствовала напряжение, страх и возмущение на другом конце, и так раз пять. В конце концов уже устала объяснять, что ничего страшного в венском кладбище нет, что это тоже своего рода достопримечательность — с пантеоном великих людей, внушительной церковью Карла Борромео и музеем… Знаменит даже 71-й трамвай, который ходит от площади Шварценберга до Zentralfriedhof — прежде он работал как городской катафалк, потому выражение «сесть в 71-й» стало местным эвфемизмом слова «умереть».
У венцев вообще немного иное, нежели у нас, отношение к смерти — более спокойное что ли. На кладбищенских аллеях вполне реально встретить прогулочные фиакры и мамочек с колясками, честное слово! И само оно очень ухоженное, напоминающее огромный парк — по площади этот некрополь второй в Европе и первый по числу захоронений. Настоящий город мертвых, в котором обитателей в два раза больше, чем в городе живых.
У меня есть, кстати, необычное хобби — читать надписи на могильных плитах и придумывать истории про этих людей, представлять — как они жили, кем могли быть… И очень люблю рассматривать плачущих ангелов и прочие статуи, живописные и безутешные, с их мраморными страстями.
И как раз во время подобных кладбищенских прогулок поняла, что ни в коем случае сама не хочу быть похороненной таким образом: маленькому клаустрофобу во мне становится дурно при мысли, что тело — пускай бездыханное, пускай лишь оболочка — будет лежать в тесном ящике под землей на глубине нескольких метров. Ну нет, только кремация — сжечь и пепел развеять по ветру!
А вот посетить атмосферное венское кладбище точно стоит — погулять, подумать…
