Пока британцы бьются за свою независимость от ЕС, а экономисты и политологи пытаются предсказать, что из этого выйдет, вспомним о другой баталии, начавшейся 76 лет назад. Битва за Британию стала крупнейшим воздушным сражением, которое только знала всемирная история. В начале июля 1940-го Гитлер утвердил план операции «Морской лев», предполагавший, что немецкие войска должны форсировать Ла-Манш, высадиться между Дувром и Портсмутом, а затем наступать на Лондон. Но прежде необходимо было добиться господства в воздухе — разбомбить английские аэродромы и другие стратегические объекты, ослабить экономику, запугать, сломить боевой дух. И вот 10-го июля истребители Люфтваффе совершили первый массированный налет на побережье. С этого дня бои не прекращались до ноября — краткие периоды затишья сменялись ожесточенными схватками. 15-го сентября в предместьях Лондона в небе сошлись две армады — эскадры вражеских самолетов и истребители Королевских ВВС, эта дата стала переломным моментом в ходе битвы — считается, что именно тогда потери, понесенные немцами, вынудили германское командование признать невозможность сокрушить оборону Британских островов и моральный дух англичан.
Самое интересное, что легендарное название «Битва за Британию» появилось, собственно, еще до начала самой битвы — 18 июня это выражение использовал в своей знаменитой речи «Их звездный час», призванной сплотить нацию, премьер-министр Уинстон Черчилль. Громкое наименование несло в себе важный эмоциональный смысл, но стоит отметить, что фактически то была битва за Юго-Восточную Англию — основные сражения развернулись над Ла-Маншем и графством Кент, над Дувром, который еще за месяц до начала битвы стал ареной весьма драматичных событий…
Не буду скрывать, сегодняшний мой рассказ — о нем, Дувре, городе на белых скалах. Эти завораживающие древние утесы, обрамляющие английскую береговую линию Дуврского пролива, давно превратились в символ острова, его «визитную карточку», благодаря которой он и получил прозвание «Альбион». Хотя добраться в Дувр не так-то просто — сперва я ехала от лондонского вокзала Сент-Панкрас до Эшфорда, где насилу отыскала одинокий автобус, что смог доставить меня через Фолкстоун в пункт назначения. Порт, пабы, отели, многоквартирные муниципальные дома, несколько древних саксонских церквей — вот и весь он. Ничего особенно примечательного, если бы не центр притяжения — Дуврский замок. Очень немногие европейские крепости, замки и дворцы имеют такую долгую и богатую историю.
Хоть Дувр и ассоциируется в первую очередь с событиями Второй мировой, его гавань на протяжении многих столетий всегда становилась первоочередной целью любого противника, планирующего вторжение на остров. В 11 веке там стоял римский маяк, церковь и саксонский бург, а по склонам холма бродили стада овец (они и сейчас там пасутся). В 1066-м году во время норманнского вторжения Вильгельм Завоеватель захватил дуврскую крепость и после воцарения на английском престоле приказал возвести на ее месте неприступный замок. Его укрепление продолжалось и в 12-м веке, при величайшем средневековом строителе замков — Генрихе Втором. Постепенно крепость обрастала мощной концентрической обороной, которая так впечатлила летописца Матвея Парижского, что он назвал Дувр «ключом к Англии». За почти тысячу лет замок пал лишь однажды — во время Гражданской войны его гарнизон остался верен королю Карлу, а город поддержал парламент, и вот группе предприимчивых горожан удалось проникнуть в замок со стороны утеса и захватить его, сделав всего пару выстрелов.
С началом Наполеоновских войн в Дуврском замке возобновилось строительство — появились новые бастионы, а скала была пронизана сетью тоннелей, в которых разместились казармы. Эти тоннели еще очень пригодились в 20-м столетии — их переоборудовали в бомбоубежище и штаб Королевского ВМФ. Ко Второй мировой модернизированный, оснащенный зенитками и прожекторами замок стал координационным центром Военно-морских сил Британии. Вот мы и подошли вплотную к рассказу о том удивительном событии, что предшествовало Битве за Британию…
В конце мая 1940-го английские экспедиционные силы и часть французских и бельгийских войск попали в окружение в районе французского порта Дюнкерк (в те же дни под натиском немцев пали Булонь и Кале). Их ждало бы гарантированное уничтожение, но немецкие дивизии, наступавшие вдоль побережья Ла-Манша, остановились на передышку, и это дало союзникам необходимое время для организации обороны Дюнкерка, а кабинету Черчилля — время подготовить экстренную переброску корпуса в Британию. Руководил эвакуацией адмирал Бертрам Рамси — оттуда же, из Дуврского замка, в тоннелях которого размещали спасенных солдат. В порту Дюнкерка шла погрузка войск на крупные корабли военного и торгового флота, но в то же время множество отрядов ожидали своей очереди под непрерывным огнем артиллерии и воздушными налетами немцев на побережье. Тогда британское адмиралтейство в эфире BBC обратилось к владельцам маломерных кораблей с призывом помочь эвакуировать войска — и десятки французских, бельгийских, голландских корабликов, катеров, рыболовецких судов вышли в море, раз за разом под непрекращающимися бомбардировками пересекали Дуврский пролив, чтобы спасти как можно больше солдат. В учебники истории это событие вошло под наименованием Операция «Динамо», но в Англии его называют — «Чудо Дюнкерка»: это не о тактических способностях адмирала Рамси, хоть он, безусловно, герой, но о чуде, которое совершили простые люди — гражданские, что рискуя жизнью спасли кадровую британскую армию.
Это чудо, этот подвиг хорошо описан в повести Пола Гэллико «Белая гусыня» — ее герой, английский художник Филип Рэйэдер, отправляется на лодке через Ла-Манш, чтобы помочь своим соотечественникам во время эвакуации, спасает сотни солдат, но сам гибнет под пулеметной очередью. Также режиссер Кристофер Нолан обещает ровно через год выпустить в широкий прокат художественный фильм «Дюнкерк», посвященный драматическим событиям тех дней. И после его «Интерстеллара» можно надеяться, что это будет выдающаяся работа.
И хоть Дюнкеркская эвакуация была отступлением, фактически, она стала победой: ведь до начала операции никто в адмиралтействе не верил, что удастся сохранить хотя бы 40 тысяч человек, а результате спаслись 330 тысяч, почти весь экспедиционный корпус. Именно тогда англичане воспряли духом. Вновь сформированные подразделения проходили ускоренное обучение, ветераны французской кампании были направлены в тренировочные центры, где передавали столь тяжело приобретенный боевой опыт вновь призванным необстрелянным летчикам-истребителям — все это заложило основу будущего успеха Битвы за Британию.
Эвакуация военных на остров завершилась 3 июня. А на следующий день в Палате общин Уинстон Черчилль произнес свою выдающуюся речь: «Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на пляжах, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся, и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Свет, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого».
Зимой в Дувре небо тревожное, такое низкое, что кажется — можно дотронуться рукой. Чем ближе к побережью — тем злее ветер, с моря надвигается буря. А на краю утеса, возле входа в секретные тоннели, стоит бронзовый адмирал Рамси и смотрит в сторону Дюнкерка.
