Композитор-сказочник Римский-Корсаков

Существуют такие сказки, что правдивее всяких учебников истории. А еще бывает, слушаешь эти сказки всё детство (отрочество-юность), но лишь спустя много лет открывается их истинная суть — и понимаешь, как мало сказочного в тех сказаниях, как много авторских подтекстов…

В минувшую субботу в зале Чайковского осиповский оркестр с Павлом Любимцевым сделали очередной концерт своего традиционного детского абонемента — в этот раз о «композиторе-сказочнике» Римском-Корсакове: Любимцев знакомил юных зрителей с вехами биографии Николая Андреевича и фабулой трех выдающихся его опер — «Садко», «Снегурочки» и «Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии», а оркестр создавал музыкальный орнамент действа, разворачивая на сцене богатые товары — набор настоящих хитов (хотя у Римского какую арию, какую сцену ни возьми — всё хит): песни Варяжского и Индийского гостя, ария Снегурочки из пролога оперы, фрагмент первой, «морской» части «Шехеразады», песня Садко «Заиграйте мои гусельки» (концерт вообще стал просто-таки гусельным бенефисом) и невероятной красоты оркестровые антракты из «Китежа», лучшая часть выступления, — поэтическая «Похвала пустыне» и бурная, широкая «Сеча при Керженце», когда в обычно мягко звучащем народном оркестре вдруг, высекая воображаемые искры, зазвенел металл, сравнимый с симфонической мощью. Единственное что — эти произведения, исполненные в середине выступления, все-таки стоило оставить на финал, ибо как весь творческий путь привел композитора к данной опере-мистерии, так и логика концерта должна была бы стать восхождением от мрачноватых бурлений, воронок и водоворотов «Шехеразады» до недосягаемой высоты «Китежа».

Я же хочу просто воспользоваться этой нечаянной возможностью как поводом лишний раз (который вовсе не лишний) признаться в любви самому восхитительному театральному композитору нашей страны. Русскому вагнерианцу (его «Кащей», осенняя сказочка, и правда напрямую отсылает к «Парсифалю» — тут вам и торжество вселенского зла, и Иванушка — чистый простец, которому под силу спасти мир), светочу, доброму гению, воспевшему Женщину в образах Марфы, Любаши, Волховы, Снегурочки и, конечно, Февронии — нравственного идеала, эталона всей русской культуры, соединяющей чистую хрупкую душу, вечную готовность к самопожертвованию и деятельную любовь к людям. Его творения рядили то в драпировки реалистического народного театра, то в приторные китчевые обертки, его до сих пор плохо знают за пределами России — для западного зрителя это все «малоизвестные русские оперы», которые лишь в недавнее время стали обретать популярность благодаря постановкам Чернякова — его «Снегурочка» покоряет Париж, а гениально сделанный «Китеж» так и вовсе переворачивает всё внутри, утверждая сакральность даже без церквей и крестов, создавая собирательный образ России всех времен.

И пускай для детей это пока что остается сказкой, но когда-нибудь и для них за прянично-леденцовыми глыбами откроется правда — о том, что история Снегурочки это история о жертве, птица Сирин возвещает горе, птица Алконост поет о счастье — но таков вечный порядок жизни, а Китеж нужно искать в себе.