Год 1939. Станция Болшево, дача НКВД. Последнее общее пристанище семьи Цветаевых — Эфрон. В ночь на 27-е августа черная «эмка» останавливается возле дома, и вежливые истуканы в форме забирают Ариадну Эфрон — Алю, дочь Марины и Сергея. Топот ног, короткое прощание, бодрящаяся Аля — уверенная, что вернется дня через три. Не вернется. Дальше будут допросы, пытки, мытарства по тюрьмам и лагерям за одно только преступление — что она дочь своих родителей. Даже об их смерти — как отца расстреляли, а мать довели до самоубийства — Аля узнает не сразу, лишь год спустя. И последнее ее воспоминание о родных — их бледные от бессонной ночи, растерянные лица на пороге дачи.
1955-й. Туруханск. Реабилитированная Ариадна Эфрон, после стольких лет, проведенных на берегу Енисея, посреди вечной мерзлоты, наконец-то получает право возвратиться в Москву. Потерявшая всех — мужа, брата, отца, и главное — любимую мать, оставшуюся жизнь Ариадна посвящает воссозданию её творческого наследия: собирает материнский архив и воспоминания о ней, занимается изданием первого советского сборника стихов Цветаевой…
Наши дни. Москва. В память о двух удивительных женщинах, матери и дочери, творческий дуэт певицы Нины Шацкой и актрисы Ольги Кабо создает музыкально-литературный проект «Я искала тебя» — по дневникам Ариадны и поэзии Марины. Режиссер Юлия Жжёнова — дочь прославленного Георгия Степановича — придает действию форму диалога, художник Виктория Севрюкова разрабатывает сценографию — лаконичную, но попадающую точно в цель, а на четырнадцать выбранных Ниной стихотворений пишет музыку молодой кинокомпозитор Дмитрий Селипанов.
И вот осенью 2017-го, цветаевской осенью, к 125-летию Поэта эта программа, которая также отмечает свой юбилей — пятилетний, вновь прозвучала на сцене Светлановского зала Дома музыки, чей резидентский оркестр «Русская филармония» под управлением Сергея Тарарина — еще один неотъемлемый участник действия. Он задал тон происходящему уже в прологе — набатные аккорды фортепиано и ударных, одинокий голос флейты и зловещие диссонансы струнных сразу давали понять, что путь этот не будет легким. Но вдруг всю эту тревожную палитру и мрак зала прорезали такие простые и точные слова Ариадны/Ольги Кабо: «В годовщину маминой смерти я видела ее во сне…»
Вообще, все звучавшие фрагменты детских дневниковых записей Али (столь не по-детски глубоких!) и ее взрослые воспоминания, отрывки из писем так безусловно точно были встроены в пару с балладами на стихи Марины, что от этой «беседы» захватывало дух и казалось — тень пришла на встречу с тенью, говорить друг с другом и с нами через Нину и Ольгу, ибо и вправду «тело твое — пещера Голоса твоего». Даже аплодисменты не смели прерывать этот разговор, поскольку происходящее было более значительно, нежели просто концерт или просто спектакль — скорее симфония судеб двух незаурядных женщин.
И можно только гадать, насколько непросто было создать подобное симфоническое полотно: писать музыку на лирику Цветаевой в принципе необычайно трудно (особенно после Шостаковича-то) — у ее стихов и так есть свой ритм, собственная неповторимая музыкальность. Но всё это очень чутко удалось уловить Дмитрию Селипанову — оркестровая фактура в зависимости от произведения была то совершенно прозрачна, то уплотнялась до предела, а чудный голос Нины мог и звучать пронзительным шепотом, и громогласно звенеть обертонами. Музыка, пение, слово, даже игра света там сливались в сложном контрапункте, образуя лабиринт, по которому зрители следовали за нитью Ариадны в бесконечном ее поиске. И закольцовывал двухчастную структуру действия Алин стихотворный лейтмотив: Я искала тебя всю ночь, / И сегодня ищу опять, / Но опять ты уходишь прочь, / Не дозваться и не догнать.
Публикации об искусстве и музыке
