Первые воспоминания о Музее Пушкина — из детства, как водится. Хоть не совсем раннего, но когда деревья еще были большими, а старые особняки казались дворцами. Мы с матушкой совершали прогулки от Кремля до Новодевичьего монастыря и подолгу задерживались на Пречистенке — в этом московском Сен-Жермене, где каждый дом будто отдельная страница энциклопедии, каждый со своими историями, которые мама и рассказывала: про Лопухиных и Нарышкиных, Айседору Дункан и булгаковское «Собачье сердце». Про то, что Хрущевы-Селезневы это не одна фамилия, а два дворянских семейства, владевших в разное время элегантным особняком, растянувшимся на целый квартал и уже тогда полюбившимся мне больше прочих — своей декоративной лепниной с львиными мордами, пегасами, горгонами, а еще сразу двумя парадными фасадами, на которые открывался прекрасный вид с угла Пречистенки и Хрущевского переулка.
Спустя много лет цепь событий вновь привела меня на тот примечательный угол — ждать, любуясь двумя колоннадами, героя будущего интервью, которое снималось в усадебном дворе Музея Пушкина. Так началась для меня невероятная ЮСОРовская история, поскольку героем был не кто-нибудь, а художественный руководитель Юношеского симфонического оркестра Василий Валитов. Позже стало ясно, что локация была выбрана не случайно — у оркестра с музеем давно уже не просто творческий союз, а настоящая крепкая дружба. В просторном атриуме особняка под фантастическим стеклянным куполом проходили лучшие литературно-музыкальные концерты коллектива. Потому празднование 60-летнего юбилея Государственного музея Пушкина, конечно, не могло обойтись без Юношеского оркестра — его выступление со свиридовско-пушкинской «Метелью» в тандеме с актером Максимом Авериным стало кульминацией торжественного дня.
К слову, именно видеозапись исполнения «Метели» всё в том же Музее Пушкина в 2011-м году подарила мне первые впечатления о Юношеском оркестре, покорила и заинтересовала. Так порой любая, даже самая крохотная случайность может в правильный момент привести нас к самым нужным людям в нужное место. Не о том ли и пушкинская повесть, где случай, буйство стихии становится неожиданным орудием провидения, проявлением высшей силы.
Эта композиция — музыкальные иллюстрации Свиридова вкупе с чтением повести — уже не раз звучала в стенах музея, практически сроднилась с ними, так что решение исполнить ее вновь к юбилею было самым очевидным и верным. Тем более что и у Максима Аверина «Метель» давно в работе, потому выверены все оттенки интонации и даже продумана такая деталь, со стороны кажущаяся экспромтом, как приглашение одной из зрительниц на вальс.
При этом, несмотря на всю гениальность пушкинского слова, да и в принципе литературоцентризм русской культуры, позволю себе выразить мнение, что главным действующим лицом всё же стала музыка Свиридова — не просто настроенческие зарисовки, иллюстрации или аккомпанемент к тексту, а масштабнейшее полотно, насыщенное яркими, почти зримыми образами. Моложе не то что особняка, а даже музея, созданная всего полвека назад, эта музыка, тем не менее, ощущается как плоть от плоти девятнадцатого столетия. Душевная и обаятельная сюита полна контрастов — стремительная мощь Тройки, залихватский Марш, нежный до сентиментальности Вальс, меланхоличный Романс с почти трагедийным соло трубы, её редкой красоты мелодии (настоящий бенефис духовых!) не просто запоминаются, а запечатлеваются в душе, и невозможно было бы представить лучшей оды пушкинской эпохе и Музею, хранящему её дух.
Публикации об искусстве и музыке
